çназад

 

Интервью на «Радио 2» Би Би Си.

Среда, 9 сентября 1998.

Шоу Ричарда Эллинсона. Ведущий – Никки Хорн. 

 

Никки Хорн: Итак, наконец-то пришло время для нашего вечернего гостя, человека продавшего по всему миру более сорока миллионов экземпляров своих альбомов. Мастер наложений, он пишет настолько необычную музыку, что её невозможно скопировать. Я скажу только два слова: TUBULAR BELLS, и вы уже знаете, о ком идет речь. Да, конечно, это никто иной, как Майк Олдфилд. Почти через двадцать лет после оглушительного успеха самой оригинальной музыкальной работы того времени – альбома “Tubular Bells”, Майк написал продолжение “Tubular Bells II”, а недавно закончил последнюю часть трилогии. Источником вдохновения послужил его новый дом в Ибисе,  клубный дэнс саунд, спиритуализм и загадочность альбома неразрывно связаны с этим островом. Итак, поприветствуем Майка Олдфилда!

Прежде чем начать разговор, я хочу передать вам огромную благодарность от Ричарда Эллинсона и его жены Линды. Недавно, как раз когда, состоялась  премьера “Tubular Bells III”,  Линда была на восьмом месяце беременности. Мы пришли на концерт, но как только заиграли первые аккорды и Линды начались схватки, и через четыре часа она родила малыша Брюса Эллинсона. Так ваша музыка помогла появится на свет ещё одной новой жизни.

 

Майк Олдфилд: Вот уж люди разное говорят.. Истер Рензер сказала мне, что провела медовый месяц, слушая “Tubular Bells”, теперь кто-то родил..(смеется). Как это мило.

 

Н.Х.: Ну, вы теперь – крестный отец акушерок. Ещё я должен поблагодарить вас, после концерта Линда родила, Ричард ушел в отпуск, и теперь здесь я вместо него.

 

М.О.: И всё это из-за моего коцерта…

 

Н.Х.: Давайте поговорим о концерте. В тот вечер была ужасная погода, это был первый осенний дождливый день, и к вечеру изморось превратилась в настоящий ливень. Должно быть это расстроило вас?

 

М.О.: Ну, как говориться, «шоу маст гоу он». Днем раньше погода была прекрасной, мы отрепетировали весь концерт. Утром я увидел, как в небе собираются тучи, и подумал, что мы, наверное, упустили хороший день. После  начала концерта стал накрапывать дождик, и мне показалось, он сейчас кончится. Но постепенно дождь становился всё сильнее и сильнее, и я заметил, что вокруг начали появляться лужи. Я посмотрел на несчастную публику и подумал про себя: «Мне жаль, что всё так получилось.» Потом один из наших генераторов промок, и боковая система освещения отрубилась. К счастью, у нас было несколько дополнительных прожекторов на здании Адмиралтейства. И самое необычное – я не знаю, может быть именно в этом заключается вся чопорность англичан – все сидели с таким видом, как будто они наиприятнейшим образом проводят время. Некоторые даже сняли одежду и танцевали. Сначала я даже хотел не исполнять последнюю композицию, но публика оказалась настолько душевной, что я не смог не сыграть для нее.

 

Н.Х.: Получается даже немного иронично: дождливая премьера “Tubular Bells III” , написанного на солнечной Ибисе.

 

М.О.: Полагаю что да.. За то, песня “Man In The Rain” получилась очень даже уместной.

 

Н.Х.: Говоря об Ибисе, вы ходили по клубам, и это вас вдохновило? Я хочу сказать, я знаю вас уже много лет и думаю, что вы не из тех, кто любит слоняться по рэйв-вечеринкам.

 

М.О.: Я очень многосторонний, я не хочу сказать, что у меня раздвоение личности, просто иногда я могу быть очень шаловливым и даже диким. Многие говорят обо мне как о человеке с несчастным детством, но на самом деле, первые пять или шесть лет моей жизни до начала неприятностей были просто замечательными. Шаловливость сохранилась во мне с детства, вот только ее проявление зависит от компании, в которой я нахожусь, и от того, сколько я выпил. Я могу быть эдаким гулякой, но вскоре вновь ухожу в себя на несколько недель, а потом опять раскрываюсь.

 

Н.Х.: почему вы поехали на Ибису, я думал, вы могли бы счастливо жить  на каком-нибудь тихом греческом острове, как, например, Дейв Гилмор; или где-нибудь на Багамах?

 

М.О.: Не знал, что есть остров Дейв Гилмор. Я просто искал участок земли, я хотел жить на побережье – я никогда раньше не жил у моря – и хотел придумать, начертить и построить дом моей мечты. Однажды я листал воскресную газету и наткнулся на объявление «земля на Ибисе» - кто-то пытался продать дом. Так у меня появилась земля. Это был сорока пяти градусный уклон, поэтому пришлось построить специальную дорогу, выкопать несколько тонн земли, вывезти камни и валуны. Несколько огромных камней мы, всё же, оставили там. Позже, я осознал, что мой дом находится в европейской столице попсовой и танцевальной музыки. Там я научился танцевать, раньше я был, ну, знаете, из тех, у кого на дискотеках никогда нет партнерши… Я познакомился с индейцем по имени Ацтек – вообще,  там очень много необычных людей – и он научил меня танцевать Капира – это бразильский народный танец.

 

Н.Х.: Я хочу поставить песню из нового альбома, это будет MAN IN THE RAIN, о которой мы только что говорили. Мне кажется, что, услышав её, подумают, что знают ее давно.

 

ИГРАЕТ MAN IN THE RAIN.

 

Н.Х.: Майк Олдфилд всё ещё с нами на Радио 2, это была песня MAN IN THE RAIN , что-то вроде MOONLIGHT SHADOW 2.

 

М.О.: Да, я написал ее как продолжение MOONLIGHT SHADOW. У меня всегда есть небольшой запас идей, с которыми я не знаю, что делать. Я знаю, это хорошие композиции, но то я не могу найти исполнителя, то не могу решить, в каком ключе должна звучать песня. Так было и с MAN IN THE RAIN, я долго пытался что-то сделать, но у меня не очень получалось. Тогда я задумался, что же сделало MOONLIGHT SHADOW такой популярной, я долго анализировал и пришел к выводу, песня так понравилась людям из-за ударных и ритм-секции. Так, одни копируют других, а я решил скопировать самого себя. Я взял ритм из MOONLIGHT SHADOW, вставил его в Макинтош и сделал кое-какие доработки – так получилась новая песня. Слова были у меня давно и я быстро нашел исполнительницу – Кару из команды “Polar Star”.

 

Н.Х.: Милая композиция, но, все-таки, странно, что вы повторяете себя. Для вас были тяжелые времена, связанные с успехом “TUBULAR BELLS”, удача же не просто сидит на плечах...

 

М.О.: Я был очень застенчивым, многого боялся. Я не мог жить в городе, не любил неоновые огни, мне по душе были солнце или свет свечи. Центром внимания был… Ох, мне просто хотелось убежать от всего этого куда-нибудь, спрятаться в маленьком домике где-нибудь в Уэльсе.

 

Н.Х.: И тогда вы написали HERGEST RIDGE.

 

М.О.: Да, правильно.

 

Н.Х.: Вы ведь занимались разными тренингами, практикумами в группах, что бы преодолеть свои страхи. После них вы стали совсем другим, настолько другим, что голым позировали для музыкальных газет, не так ли? И вы купили вертолёт…

 

М.О.:  Нет, я только учился летать на вертолёте, но никогда его не покупал. У меня самолёт.

 

Н.Х.: Но, ведь, вы покупаете вещи, повинуясь сиюминутному импульсу, верно? Вы из тех парней, которые увидят что-нибудь  и думают: «почему у меня этого до сих пор нет?» Однажды вы увидели классный Porsche (Майк Олдфилд смеется) и импульсивно купили его… расскажите.

 

М.О.: Я не знаю, откуда вы знаете об этом, наверное, из газет… В «Капитоле» был один тип – Ди Джей Никки как его там.. – не  помню фамилии – однажды он рассказал мне про Porsche, про то, с каким свистом работает его турбо двигатель, показал машину. Я прокатился, и, должен сказать, что согласился с ним, это была великолепная машина. Это был мой первый Porsche, с тех пор я держал Porsche десять лет.

 

Н.Х.: Вы, ведь, сейчас разговариваете с этим человеком…

 

М.О.: Да?! Никки… Никки Хорнпайп?

 

Н.Х.: …вы вышли из студии, увидели машину и сказали: «я хочу это!», и на следующий же день выписали мне чек.

 

М.О.: Шутите?

 

Н.Х.:  Нет. Должен сказать, было очень приятно. Помню, после того как вы прокатились на ней, вы сказали, что теперь у вас есть символ престижа.

 

М.О.: Когда я написал TUBULAR BELLS, мне было 19 лет, а ведь каждый  девятнадцатилетний мечтает о спортивной машине. У меня было несколько Ferrari и Mazaratis, потом, в начале восьмидесятых дела пошли наперекосяк, я продал все машины и остался только с маленькой  Lancia. Затем появилась MOONLIGHT SHADOW и CRISIS, мои дела снова пошли в гору, и тогда я купил свой первый Porsche. Здорово иметь символ престижа. Сейчас я езжу на любимом старом «Мерседесе».

 

Н.Х.: Да, должен сказать, вы здорово смотрелись за рулем Porsche, и я очень дорожил вашим чеком.

 

М.О.: У вас, случайно, нет еще машин, чтобы продать?

 

Н.Х.: К сожалению, нет.. Вот ещё одна композиция с альбома, это трек SECRETS.

 

ИГРАЕТ SECRETS.

 

Н.Х.: Майк Олдфилд с нами на Радио 2, это была композиция SECRETS.

В Интернете я прочитал, что в вашу честь назвали планету.

 

М.О.: Вообще-то, это астероид.  

 

Н.Х.: Пардон, а разве есть разница?

 

М.О.: Я пока ещё не заслужил планету, обычно начинаешь с астероида.

 

Н.Х.: Он называется 5656-Олдфилд.

 

М.О.: Верно. Думаю, он на больше трех метров в диаметре.

 

Н.Х.: О, а я думал, он огромен. (оба смеются)

 

М.О.: Ну, может, чуть больше. Кто-то из Штатов открыл три астероида. Он увлекался музыкой, поэтому первый из них получил Мик Джаггер, второй – я, а третий, по-моему, Дэвид Боуи.

 

Н..Х: Вы когда-нибудь видели его в телескоп?

 

М.О.: Я думаю, понадобится телескоп размером с дом.

 

Н.Х.: Ещё я прочитал, что TUBULAR BELLS до сих пор считается самым успешным альбомом на Virgin.

 

М.О.: Я не знаю, правда ли это. Это инструментальный альбом, и, возможно, он самый удачный из инструментальных. Такие люди, как, например Фил Коллинз тоже продают умопомрачительное количество копий своих альбомов.

 

Н.Х.: Говоря о Virgin, в своё время вы были близкими друзьями с Ричардом Бренсоном, он был для вас как второй отец, а сейчас вы не общаетесь.

 

М.О.: Работая над первым альбомом, я очень нуждался в деньгах. У меня не было ни копейки, я жил в маленькой квартирке на Тоттенхем и я даже воровал картофелины из овощного ларька, чтобы приготовить ужин! После я поселился в славном загородном особняке в Оксфордшире. Здесь было много музыкантов, очень симпатичных девушек,  я чувствовал себя как в раю. Я благодарен Ричарду за это. Он дал мне возможность писать музыку, он  был моей поддержкой. Он относился ко мне по отечески, и я очень признателен ему за это.

 

Н.Х.: Однако всё изменилось…

 

М.О.: Его интерес стал постепенно уменьшаться. Я не люблю людей, которые бросают дело незаконченным. Я хотел уйти из Virgin, но он не отпускал меня. Контракт налагал на меня обязательства – эта бумажка, на которой я однажды небрежно нацарапал свое имя, теперь сковывала меня. Она создавала сильное напряжение между нами, я понял, что должен бороться.  Мы долго не разговаривали, не смотря на миллионы писем от адвокатов, суда так и не было; и мы сами пришли к кое-каким соглашениям. Затем я не видел его несколько лет. Однажды я осознал, что стоит мне открыть газету, как я сразу же вижу фотографию Ричарда. Он был в прессе, на телевидении, в общем, везде! Я подумал, что мне бы было интересно вновь с ним увидеться. Я позвонил ему, мы встретились, выпили шампанского. В тот вечер я понял, что мне приятно с ним общаться, я знаю, он немного странный, он может быть стервозным, а иногда и просто глупым, но все же в нем есть что-то особенное.

 

Н.Х.: Мне всегда казалось, что важнейшей частью для вас  является музыка, с бизнесом у вас не так хорошо, вы предпочитаете сочинять и не занимаетесь коммерческой стороной.

 

М.О.: Ещё одной причиной ссоры с Ричардом послужил то, что в самом начале он был моим менеджером. Нельзя быть одновременно и руководителем звукозаписывающей компании, и менеджером – это две противоположности.  Одной из сторон нашего соглашения было то, что я должен был стать сам себе менеджером. Я сам занимался раскруткой, рекламой, открыл банковские счета. Я сделал очень много, можно сказать, я на своей шкуре испытал, что такое музыкальный бизнес.

 

Н.Х.: Нам надо торопиться, потому что время поджимает. Вы всегда говорили, что не очень довольны первым альбомом из-за небольших его изъянов. Довольны ли вы результатами последней работы?

 

М.О.: Конечно, сейчас я больше ушел в танцевальную музыку. “Tubular Bells III” технически совершенен, я провел очень много времени за компьютером, чтобы добиться этого. Звук получился отличный, хотя было немного утомительно смотреть на монитор много часов подряд. Следующий альбом я хочу записать только с помощью гитар, только живые гитары, ни каких больше компьютеров. Я уже начал работать, получается весьма занятно, просто сидишь и играешь.

 

Н.Х.: Желаю удачи. Когда я видел вас в прошлый раз – это было шесть или семь недель назад, ещё до премьеры – вы сказали мне, что волнуетесь о том, что скажут критики. Сейчас, наверное, вы засыпаны кучей статей.

 

М.О.: В газете «Таймс» был написан лучший из всех которые я когда-либо читал отзыв о “Tubular Bells III”. Статья была напечатана на следующий день после премьеры. Сейчас она висит на магнитике на холодильнике, скоро я сделаю для нее рамку и повешу на стену, я не думаю, что когда-нибудь про мою музыку напишут лучше, чем в этой заметке. Спасибо тому, кто её написал, он, должно быть, сильно промок в тот вечер. Конечно, были и холодные отзывы…

 

Н.Х.: Мы замечательно провели время, ещё раз передаю вам благодарность от Ричарда Эллинсона за малыша Брюса. Спасибо, что пришил, приятно было снова вас увидеть, удачи с новыми проектами.

 

М.О.: Спасибо.

 

© Roman Davydoff.